Стенограмма начала встречи:
С.В.Миронюк (главный редактор «РИА Новости»): Владимир Владимирович, это седьмое заседание клуба, которое заканчивается традиционно встречей с Вами. Мы говорили в прошлом году о реформе работы Валдайского клуба – она произошла за год, работа стала носить более практический характер, результатом которого является создание интеллектуального продукта, докладов, исследований, которые можно применять в процессе выработки решений в России и за рубежом.
В Валдайском клубе был создан консультативный совет. Члены этого совета сидят перед Вами, мы посадили их там. Был создан фонд развития «Валдая», благодаря которому и привлечению средств этим фондом мы запустили программу грантов на проведение совместных исследований российских и зарубежных учёных о России, роли России, сценариях развития России – внутри России и зарубежных сценариев.
В этом году было проведено второе исследование «Индекс развития России» – это опрос валдайских экспертов о динамике изменения политической системы, экономики и внешней политики России.
Кроме того, в этом году члены клуба были в Калуге, и основным объектом и предметом обсуждений было рассмотрение сценариев развития России после выборов. Было рассмотрено, предложено и обсуждено несколько сценариев – от пессимистичного сценария, связанного с застойными явлениями, до оптимистичного сценария динамичного развития страны. Я с Вашего позволения попрошу члена консультативного совета Тима Колтона (профессор и декан факультета государственного управления в Гарвардском университете, США) коротко представить результаты или те выводы, к которым пришли эксперты, а потом перейти к традиционному формату вопросов и ответов.
В.В.Путин: Пожалуйста.
Т.Колтон (как переведено): Спасибо. Благодарим хозяев, благодарим господина Путина за то, что нашли время с нами встретиться сегодня вечером. Меня попросили резюмировать выводы нашей дискуссии в Калуге за три минуты, так что буду очень краток. В этом году нашей темой был электоральный цикл 2011–2012 годов и будущее России. Мы потратили больше времени, говоря о будущем России, чем о выборах в 2011–2012 годах. Мы сочли, что мы более или менее понимаем, что происходит в рамках электорального процесса, поэтому нам показалось более целесообразным обсудить то, что будет происходить потом. В нашем распоряжении был доклад, написанный российским членом Валдайского клуба. Я думаю, господин Путин, Ваш офис получил копию этого доклада. Это довольно-таки амбициозный доклад, здесь содержится обзор нынешнего положения и различные сценарии будущего России на следующие 5–8 лет.
Что касается общих впечатлений, наших дискуссий с членами (группы могут меня поправить, если я буду неправ) - мне показалось, это была откровенная дискуссия, может быть, даже более,чем мы ожидали три или четыре года назад. У нас появились дополнительные вопросы – может, не столько ответы, сколько вопросы. Помимо этой откровенной дискуссии, тон дискуссии отражал то, что происходит в российском обществе: некоторые были пессимистами больше, чем я ожидал два или три года назад. Был определённый негативизм в отношении нынешней ситуации и перспектив на средний срок. Это нашло отражение в опросах общественного мнения в России. Таким образом, мы отталкивались от того, что происходит в вашей стране. Не пришли ни к какому консенсусу относительно рецептов – просто могу сказать: как группа мы не можем сказать, что мы рекомендуем тот или иной рецепт. Был высказан широкий спектр мнений россиян и иностранцев, принявших участие в дискуссии, но было ощущение (не могу сказать: консенсус), что многие в этом зале (большинство, я бы сказал) согласились бы со следующим. Нынешняя модель управления в России, которая сформировалась за последние 10–12 лет, кажется, уже исчерпала или подходит к моменту исчерпания своих возможностей. Поэтому большинство членов нашей группы в этом году (не все, конечно, я не утверждаю, что все, но большинство) говорят, что перед Россией серьёзные вызовы, и то, что сейчас происходит, не очень практично. Может быть, после того, как завершатся выборы, Вы снова станете Президентом, это будет немножко по-другому, но бесконечно это не может продолжаться.
Что касается механизмов, мы говорили о трёх моментах. Первое – это институциональные проблемы. Неоднократно в дискуссиях отмечалось, что в России, когда Вы говорите о выборах на будущее, эти выборы касаются институтов, которые ещё не так сильны, и поэтому выборы – это вопросы относительно того, как тратить государственные деньги и как укреплять институты. Второй момент – это международный аспект. Я думаю, может быть, тут был консенсус, что российский выбор не может быть сделан в изоляции от международной обстановки, глобальной обстановки, и Россия должна играть в этой обстановке важную роль. И в-третьих, наконец, другая тема – это социально-экономические изменения, особенно социальные изменения и их соотношение с политической ситуацией. Многие пришли к следующему выводу: российское общество, может быть, в 1990-е годы было хаотичным, когда Вы были в Санкт-Петербурге. Российское общество за последние 10 лет можно охарактеризовать как динамичное во многих отношениях, но российская политическая система, напротив, в отличие от социальных процессов кажется достаточно статичной, даже стагнирующей. Поэтому в завершение скажу, что в порядке оценки ситуации мы обсудили ряд сценариев на будущее. Это говорили российские коллеги. Я не буду перечислять весь список, но один сценарий – это инерция сохранения статуса-кво, и ничего не менять в последующие пять-восемь лет. А другой сценарий – это изменение. Российские авторы доклада, на английском я бы назвал их сценарий лучшим вариантом… это постепенные, но серьёзные демократичные реформы в последующие пять-восемь лет.
Но тем не менее что касается Правительства, политической ситуации в целом, было высказано, что будет доминировать сильный эмоциональный лидер, плюс российская группа рекомендовала два или три крупных национальных проекта, особенно проект, касающийся Востока и Сибири. В заключение, как я уже сказал, у нас появилось больше ответов, очень откровенно дискуссия пошла. Я с самого начала в этом процессе участвую и могу сказать, что это лучшая дискуссия, которая до сих пор была. Мы пришли к выводу, что нужно делать тот или иной выбор, и поэтому мы все хотели бы услышать от Премьер-министра Путина: когда наступит момент? как Вы реагируете на такой взгляд на ситуацию, в которой находится страна? согласны ли Вы с авторами доклада, что инерция – это наиболее вероятный вариант, но она не может продолжаться слишком долго? Вы хорошо знаете, г-н Путин, относительно того, что говорят о стагнации, застое, поэтому нам было бы интересно узнать Ваше мнение на этот счет. Спасибо.
В.В.Путин: У нас же дискуссионный клуб, правда? Прямо сейчас с вами дискуссию и начнём, с удовольствием подискутируем – так, чтобы только нам не к утру закончить, а пораньше. Но я хотел бы вот с чего начать – начать наш разговор именно как дискуссию. Вы сказали, что… не сказали, а тезис был сформулирован так, что нынешняя модель управления России себя исчерпала, ну вот как бы такой тезис изначально прозвучал. Да, исчерпывает себя, исчерпала. Я хочу обратить ваше внимание на следующее обстоятельство. В начале 1990-х годов у нас в стране, в середине 1990-х годов была гражданская война, имея в виду крупномасштабные боевые действия на Кавказе. Это не отдельные террористические вылазки, это гражданская война внутри страны. Полностью развалились экономика и социальная сфера. Да, были заложены фундаменты будущего развития, это правда. Но всё-таки страна находилась в очень сложном состоянии. И вообще, многие, чего греха таить, и многие из вас, наверное, считали, сколько ей ещё осталось.
Существующая модель управления страной позволила прекратить гражданскую войну, восстановить Конституцию на всей территории страны, обеспечить высокие темпы экономического роста, что является главной целью любого правительства, на этой базе восстановить социальные стандарты, и, что самое главное, повысить жизненный уровень людей. У нас за 10 лет уровень доходов граждан вырос в 2,4 раза, не на какие-то проценты, а в 2,4 раза. Уровень доходов пенсионеров вырос в 3,3 раза. Количество людей, живущих за чертой бедности, даже в самых сложных условиях кризиса, который пришёл к нам извне, – и мы это все хорошо знаем, с этим никто не спорит, – даже в этих условиях количество живущих за чертой бедности изменилось в лучшую сторону. У нас в 2006 году за чертой бедности проживало 21,5 млн человек, а в 2010-м уже 18,5 млн человек, то есть эта тенденция продолжается, несмотря на кризис.
Конечно, ситуация с кризисом нас, так же как и всех, все цивилизованные страны, подорвала и нанесла нам определённый ущерб, но даже в этих условиях мы, накопив определённый, ну, скажем так, жирок экономический и социальный, смогли пройти более или менее безболезненно, и мы обеспечили темпы роста. Мы же увеличили объём экономики почти в 2 раза. Вот цель мы перед собой поставили – увеличить в 2 раза объём экономики, и мы фактически её достигли. При этом мы обеспечили внутреннюю и внешнюю безопасность страны. Если это кому-то не нравится, мне очень жаль. Это не значит, что вообще не надо ничего менять. Мир меняется вокруг нас, и мы меняемся, и мы должны соответствовать вызовам сегодняшнего дня и будущего времени. И конечно, мы думаем об этом. Надо посмотреть внимательно Программу развития страны до 2020 года. Надо обратить внимание на то, как настойчиво действующий Президент Медведев ставит вопрос о модернизации, это там прописано, между прочим, в Программе-2020. Но, как я уже говорил, Президент Медведев вынул это из бумажной и кабинетной сферы, внёс в общественное сознание и вместе с Правительством двинул эти вопросы дальше. Это не значит, что должна застыть наша политическая система. Внесены были и изменения в Конституцию, как вы знаете. Мы не считаем, что это окончательные шаги по развитию нашей политической системы. Мы, конечно, думаем на тему о том, как нам сделать таким образом, чтобы граждане и на муниципальном, и на региональном, и на общефедеральном уровнях чувствовали бо́льшую связь с властью, бо́льшее влияние имели бы на власть и могли бы рассчитывать на обратную связь с властью. Конечно, наша система не совершенна. Конечно, мы прекрасно понимаем и знаем в том числе и критические замечания, допустим, по поводу той оперативной структуры управления, которую мы предложили стране вместе с действующим Президентом Медведевым, в так называемом тандеме. Но я хочу обратить ваше внимание на то, что я вообще не знаю совершенных систем управления.
Вот у наших соседей в Великобритании мой уважаемый коллега в прошлом и хороший, я считаю, товарищ Тони Блэр покинул пост руководителя партии, и его преемник в партии автоматом, автоматически стал первым лицом исполнительной власти страны, автоматически возглавил правительство Великобритании. Без выборов, не предлагая ничего, в результате внутрипартийных манипуляций. Хорошо это или плохо – я не знаю, то есть у меня есть собственное мнение на этот счёт, но я не буду давать оценок. Мы-то так не делаем: мы выходим на выборы и предлагаем нашим гражданам, гражданам страны, вынести свой вердикт по поводу того, что они считают и как они думают по тому, как мы работали в предыдущее время, и как они воспринимают программу развития страны на будущее. А здесь и известная модернизация экономики, и обеспечение темпов роста на новой базе, и создание новых высокотехнологичных рабочих мест. Мы ставим амбициозную цель – 25 млн новых технологичных рабочих мест.
Это не значит, что совсем заново, может быть, там, на рынке труда, должны произойти преобразования. Не может быть, а должны – на действующем рынке труда! Это развитие политической системы, гармонизация с нашими соседями нашего законодательства, гуманизация уголовного права и так далее, и так далее. Там целый большой набор развития страны по всем направлениям. Ещё раз хочу подчеркнуть: мы не считаем, что всё полностью исчерпало себя, но мы не собираемся стоять и на месте. Спасибо вам.
С.В.Миронюк: Если можно, я предоставлю слово, возможность задать вопросы самым старым не в смысле возраста, а в смысле количества приездов и участия в работе клуба участникам.
В.В.Путин: Давайте скажем так: самым опытным. «Самым старым» – как-то мне не нравится.
С.В.Миронюк: Самым опытным, да. Пётр Дуткевич, Канада, пожалуйста.
В.В.Путин: Пожалуйста.
П.Дуткевич (директор Центра изучения государственного управления и общественной политики Университета Карлтона (Канада)): Добрый вечер, Владимир Владимирович! Мы говорим не только с Председателем Правительства Российской Федерации. Мы сегодня говорим с кандидатом в Президенты России. Я хотел бы узнать от Вас, чем может отличаться новый Президент Владимир Владимирович Путин-2 от Владимира Владимировича Путина-1? Чем будет отличаться этот Президент от Президента, которого мы видели с 2000-го до 2008 года? Как Вы прекрасно знаете, в хороших сериалах, если есть новые сюжеты, есть и новые актёры. И я бы хотел спросить, каких новых актёров и какие новые сюжеты вы видите в будущем России?
В.В.Путин: Во-первых, Пётр, хочу вам сказать, что Владимир Владимирович Путин так же, как и каждый из здесь присутствующих, надеюсь, не «раздвояется». Это всё-таки один человек. Тем не менее вопрос ваш закономерен с учётом предстоящих выборов. И я бы так сказал: есть какие-то базовые вещи, которые не подлежат изменению и не могут измениться, и поскольку речь идёт всё-таки о выборах главы государства, я позволю себе говорить высоким штилем, как раньше говорили в России. Есть базовые вещи, которые не меняются, такие, как любовь к Родине; стремление к максимальному результату во благо её граждан; обеспечение роста их благосостояния на базе роста экономики и обеспечения темпов роста экономики, внутренней и внешней безопасности. Но вот как добиться этого результата? Конечно, и мнение моих коллег, и моё собственное мнение, не может в чём-то не меняться, потому что мир вокруг нас, как я уже говорил, меняется. Это вызывает необходимость изменять методы, средства, способы, подходы к решению этих проблем. И, конечно, это заставляет нас самих меняться. Но я уже говорил о том, что у нас есть программа развития страны, мы будем добиваться её реализации. Но мы при этом, конечно, видим, как меняется сознание людей, как меняются отношения власти и людей, как протекают процессы, скажем, межнационального характера, какие требования люди сегодня предъявляют к органам власти в связи с информатизацией общества, распространением информации и как сама власть должна реагировать на это. Конечно, мы это всё видим, и в этом смысле, конечно, будут изменения, есть изменения. И у меня есть изменения – в моих подходах к решению этих проблем. Я уверен, что такие изменения есть у всех моих коллег.
П.Дуткевич: Спасибо.
С.В.Миронюк: Элен Каррер Д`Анкос, самый уважаемый участник клуба.
Э.К.Д`Анкос (член Французской академии наук и её пожизненный секретарь, иностранный член Российской академии наук): Спасибо большое. Владимир Владимирович, Вы опубликовали в «Известиях» статью, предлагая проект Среднеазиатского союза, исходя из сближений таможенной системы…
В.В.Путин: Евразийского союза.
Э.К.Д`Анкос: Евразийский союз. Вы ссылаетесь, между прочим, на Европейский союз... Я хочу всё-таки Вам сказать, что Европейский союз, когда создавался, создался, во-первых, потому, что страны Европы нуждались в таком союзе, потому что они воевали одна против другой в двух кровавых войнах. И всё-таки этот союз базирован на воле иметь вместе страны, у которых более или менее те же политические системы и те же ценности. Я очень осторожно прочла Вашу статью. Я поняла, Вы говорите, что это не мешает и не упраздняет Содружество Независимых Государств, что это открытый союз, в который в первую очередь Вы приглашаете страны, которые в этом Содружестве, но открыты и другим. Я хотела Вас спросить: почему нужен этот союз России, когда есть это Содружество, тем более что всё-таки страны, которые в Содружестве, не всегда того же политического типа? И дальше, поскольку Вы говорите, что в первую очередь их, а кому ещё открыты? Почему это нужно России? Что это прибавляет всем содружествам, которые Россия уже имеет?
В.В.Путин: Понятно. Элен, Вы вспомнили про то, как формировался Европейский союз, и сослались на то, что страны Европы многократно воевали друг с другом, и поэтому они должны были заключить союз, чтобы предотвратить такое развитие событий в будущем. Но тогда нужно было и Россию взять, потому что Россия тоже воевала со своими соседями и неоднократно (и с Францией, и с Германией, со всей Европой), а Европа с ней воевала – то союзы заключали, то воевали. Всё-таки в основе образования Евросоюза лежали побудительные мотивы экономического характера, и создавался он, как мы помним, с Союза угля и стали (Европейское объединение угля и стали (ЕОУС). Почему? Потому что тогда нужно было решить вопрос с энергоносителями, с углём. С углём надо было решить вопрос, который был главным энергоносителем: как его распределять, как с ним поступить. Мы уже подзабыли эти вещи, но именно тогда энергетические вопросы лежали (энергетические вопросы!), по сути, в основе формирования нового интеграционного образования в Европе. А потом стало очевидным, что этого недостаточно. Что для того, чтобы восстановить экономику, разрушенную после Второй мировой войны, для того чтобы обеспечить будущее и конкурентоспособность, нужно консолидировать свои усилия. Для стран бывшего Советского Союза, по сути дела, то же самое. Во-первых, экономика многих этих стран оказалась в очень сложном и неконкурентоспособном состоянии, имею в виду, что она развивалась в советских плановых условиях и была изолирована от всего мира. Но тем не менее у экономик этих стран есть нечто, что при объединении даёт им эти конкурентные преимущества. Экономики этих стран развивались же как единый народно-хозяйственный комплекс. Там была общая железнодорожная сеть, общая дорожная сеть, общая энергетика (энергетическая сеть), там были общие правила регулирования, но, что самое главное, – отдельные части этой экономической системы взаимно дополняли друг друга. Отдельные предприятия в России не могут существовать, допустим, без своих контр-партнёров в других странах: кооперация настолько глубокая, что это невозможно. Вы знаете, что, скажем, у нас железная дорога, Акционерное общество «Российские железные дороги» имеет на одном из участков следующее положение: она идёт-идёт-идёт по территории Российской Федерации, потом заходит на территорию Казахстана, а потом опять выходит на территорию Российской Федерации – это российская железная дорога. Ну как нам быть? Нам же нужно выстраивать как-то отношения в этой сфере. Это просто наиболее яркий пример. А единая энергетическая система? Она ещё более тесно интегрирована друг с другом. Кроме этого у нас, повторяю, есть и другие направления, объединяя усилия на которых мы обеспечим, явно обеспечим повышение своей общей конкурентоспособности. И именно этим продиктовано наше стремление к интеграции на постсоветском пространстве. Я понимаю ваш намёк на разный характер политических систем. Но вот Тимоти задавал, формулировал, дал затравку для нашей сегодняшней дискуссии. Потом Пётр спрашивал, что у нас будет меняться, как сам возможный будущий Президент будет меняться, чтобы люди за него проголосовали. Но я вам могу сказать, что и политические системы тоже меняются. Они же вынуждены будут меняться в связи с требованием времени во всех странах.
Прежними способами, которые были характерны для прошлых десятилетий, невозможно эффективно управлять страной в условиях информационной открытости общества. Это же становится очевидным, я думаю, что для всех становится. И так или иначе всё равно политические системы будут меняться. Более того, экономика будет требовать изменений этих политических систем. Я надеюсь, что это будет происходить эволюционным, спокойным путём при согласованных позициях между правящими, так называемыми, элитами и гражданами. На мой взгляд, интеграционные объединения подобного рода будут способствовать таким позитивным изменениям.
Я уже не говорю об экономической стороне этого дела, потому что – обращаю ваше внимание на то, что мы строим наше интеграционное объединение на принципах ВТО. И в этой связи, даже, скажем, если закончится процесс принятия России в ВТО в декабре этого года, а наши казахстанские или белорусские партнёры ещё не будут приняты в ВТО, но, поскольку мы Таможенный союз и единое экономическое пространство формируем на принципах ВТО, именно так там всё и сделано, иначе бы сегодня Россию в ВТО не принимали. Мы же с ВТО в очень тесном контакте по этим интеграционным вопросам. Это значит, что вся остальная часть мира может спокойно на принципах ВТО работать на всём таможенном пространстве. Я считаю, что это огромный плюс и для экономик наших партнёров по единому экономическому пространству, и для наших партнёров вовне.
О.Москателли (руководитель проекта «Новая Европа» информационного агентства «Апком», Италия): Спасибо за встречу сначала. Поскольку я из Италии, у меня неизбежный вопрос, я думаю. Хотела бы спросить одно, но ещё вопросы будут. Я хотела бы узнать у Вас, как Вы относитесь к отставке Премьер-министра Берлускони, и что Вы вообще думаете о том, что происходит сейчас в Европе? Общее ощущение, что этот кризис никак не закончится и уже непонятно, что будет, когда он в конце концов закончится. Спасибо.
В.В.Путин: С господином Берлускони меня связывают очень добрые личные отношения. Я считаю, что он один из очень крупных европейских политиков сегодняшнего времени. И как бы там он ни эпатировал, ни занимался эпатажем по женской линии (я думаю, на самом деле он делает это даже сознательно, делал во всяком случае сознательно, для того чтобы привлекать внимание, мне так кажется, не знаю), но как политик он, безусловно, один из последних могикан европейской политики. Вспомните, как часто менялось правительство в Италии в послевоенное время. Один из наших общих приятелей (я не буду скрывать, здесь нет ничего особенного, это Шрёдер, господин Шрёдер) всё время мне говорил, что Сильвио – очень хороший, искренний и порядочный человек, но он не политик, он анархист, а Италия вообще анархическая страна, и поэтому его там любят. Но это так, насчёт Италии: анархическая – это, надеюсь, шутка. А потом, когда уже сам Герхард ушёл в отставку, я ему многократно вспоминал наш разговор, говорил, он, конечно, не политик, Берлускони, но где он и где ты? Я знаю, что если он услышит, прочитает то, что я сейчас говорю, он на меня не обидится, потому что я ему многократно это говорил лично. Но, вы знаете, то, что он долго, достаточно долго для Италии и вообще для европейской политики находился у власти. Это, по моему глубочайшему убеждению, большое благо для Италии, потому что, несмотря на все эти внешние скандалы, связанные, повторяю, с известной тематикой, всё-таки это факт внутриполитической стабильности. Ему удавалось это делать, причём ему удавалось же это делать не какими-то антидемократическими методами, а именно демократическими. Он умел сплачивать людей, умел консолидировать вокруг себя людей, но что мне особенно импонирует, он – открытый человек. Я не хочу никого обидеть, но таких в европейской политике редко встретишь. Он умел говорить то, что думает. Был при этом достаточно осторожным, он соблюдал все свои союзнические обязательства в рамках, скажем, Атлантического блока, в рамках Европейского союза и при этом умел выстроить отношения во вне этих союзов с другими странами, в том числе с Россией. Я ему искренне благодарен за личную дружбу и очень хотелось бы пожелать, чтобы на его место пришли ответственные люди, которые поведут страну дальше. Я думаю, что он очень многое сделал для Италии. И сейчас он как себя ведёт, посмотрите, как? Как ответственный человек! Он не за что не хватается – ни за власть не хватается, ни за что. Он открыто себя ведёт.
Что касается в целом кризиса. Европейский кризис, конечно, нас всех очень беспокоит. У России товарооборот с Евросоюзом более 50%, и, конечно, нас это беспокоит. Если не будут приниматься своевременно меры по выходу из финансового кризиса в Европе, то, безусловно (здесь я не скажу ничего нового, об этом все говорят и все знают), следующий шаг – это экономическая стагнация. Это ситуация, связанная с серьёзными сбоями в финансовой системе, банковской системе, а затем рецессия и сокращение производства. Надеюсь, что этого не произойдёт. Мы очень рассчитываем на то, что европейские власти, европейские страны, во-первых, а затем и европейские финансовые власти, в том числе ЕЦБ (Европейский центральный банк), вовремя вмешаются в происходящие процессы и предотвратят такое негативное развитие событий. Нам бы очень этого хотелось.
Но наши эксперты, некоторые наши ведущие эксперты считают, что без прямого вмешательства ЕЦБ эта проблема сегодня вряд ли может быть решена, потому что просто Фонд финансовой стабильности основывает свою работу на контактах с Международным валютным фондом, у которого тоже нет необходимых ресурсов. Я думаю, что сегодня ресурсы, которые нужны Европе для преодоления кризиса, нужно оценивать где-то в 1,5 трлн евро. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Италия завалилась: это просто катастрофа. Но я вижу, что происходит, часть наших европейских друзей и партнёров очень настаивает на принципах монетарной политики. И понять их можно, я понимаю, да. Но все-таки экономическая политика – это искусство возможного, и здесь нужно чувствовать нюансы. Иногда лучше действовать даже с небольшими ошибками, но быстро, чем вообще ничего не делать.
Повторяю ещё раз, мы очень рассчитываем на то, что ЕЦБ напрямую будет вмешиваться. И я не думаю, что это приведёт к какому-то катастрофическому росту инфляции. Я так не думаю. В Штатах ФРС работает в этом направлении. Можно критиковать, я тоже их иногда критикую, – но что там, какой-то катастрофический рост инфляции? Великобритания делает то же самое. Да, там инфляция подросла, по-моему, до 5%, это много для Великобритании, да, но зато там не допускают вот таких вот кризисных явлений, как в еврозоне. Не может быть! Выбор там не между хорошим и плохим, между плохим и очень плохим, но всё-таки лучше двигаться в сторону плохого, чем очень плохого. Но это ответственность наших европейских коллег и друзей.
Смотреть со стороны всегда проще, а политик всегда действует под давлением разных факторов, и то, что хорошо, может быть, чисто теоретически, не всегда реализуемо на практике. Но люди, я знаю их всех практически лично, люди очень ответственные, экономически грамотные, умеющие слышать, слушать, принимать решения. Надеюсь, что эти решения будут приниматься. Пожалуйста. Анжела (Директор Центра исследований Евразии, России и Восточной Европы Университета Джорджтауна (США)), пожалуйста.
А.Стэнт (как переведено): Большое спасибо, господин Премьер-министр! Одним из вопросов, которые мы обсуждали с нашими российскими коллегами, был вопрос об Афганистане. Я хотела бы спросить у Вас о нем. Россия очень помогала Соединённым Штатам в последнее время, облегчила доступ к Афганистану, и это было очень важно. В 2014 году предполагается, что войска НАТО будут выведены из Афганистана и ситуация будет очень хрупкой. Я бы хотела узнать Ваше мнение по поводу того, как Россия, Соединённые Штаты Америки и другие страны в регионе могли бы сотрудничать до того, как НАТО выведет свои войска, и после этого.
В.В.Путин: Мы считаем, что международные силы выполняют позитивную роль, играют позитивную роль в Афганистане. Действуют не очень эффективно, надо сказать, особенно с точки зрения борьбы с наркоугрозой, но в целом, безусловно, положительную роль играют. Неслучайно мы приняли решение, беспрецедентное для России: согласиться не только с авиационным, но и с наземным транзитом…
